По ком звонит колокол. Голубой. Мещанский суд Москвы рассмотрел дело Дениса Ковалёва, ставшего жертвой сексуальных домогательств сороколетнего священника Амвросия(Носова) из храма Всех Святых на Соколе.

В октябре 96-го г. двое подростков - пятнадцатилетний Денис Ковалёв и шестнадцатилетний Иван Лупашко из Вереи, гуляя по центру Москвы, познакомились с Иеромонахом Амвросием, который, проявив инициативу, купил им пива, а затем пригласил их в гости.

"Гости" располагались в офисе Российского музыкального издательства (Сретенский тупик, 5). Там священник напоил мальчиков греческим коньяком "Александр" с лимоном, искупал в душе и, после просмотра эротической видео кассеты, уложил голыми спать. Сам разделся, лёг посередине и принялся "подкатываться" к Ване Лупашко, но, получив отпор, переключился на Дениса.

Худенький, небольшого роста Денис Ковалёв, понимая, что ему не справиться с двухметровым батюшкой, схватил со стола кухонный нож и ударил обидчика. Лезвие прошло меж рёбер, резануло селезёнку. "Уходите, я ничего не буду сообщать о вас", - сказал Амвросий и, окрыл ключами дверь. (По другой версии, стал сопротивляться, за что получил керамической кружкой в глаз). Парни выкатились на улицу, при этом впопыхах Ваня перепутал куртки Дениса и Амвросия - обе кожаные, чёрные. Через несколько минут по сигналу, сработавшему в дежурной части, явились оперативники. "Мы застали его в трусах, всего в крови. Постель в комнате была разобрана, и на ней тоже была кровь, - сказали милиционеры. - Мы попросили, чтобы он описал приметы ребят, но ничего конкретно не говорил. Лишь сказал, что пойдёт прощаться с Богом.

Потом всё же дал приметы. По ним мы задержали пацанов на Цветном бульваре у киоска. Когда их привезли в отделение, оказалось, что трусы Дениса были него в кармане. Значит, до ухода из офиса, пацанчик был голый...".

Мальчишек продержали в РУВД "Красносельское" два дня, затем выпустили, но по прошествии трёх недель в Верею приехал опер и препроводил Дениса в Москву. Его определили сначала в "Матросскую тишину", затем перевели в 5-й изолятор для несовершеннолетних преступников. Началось следствие.

Тем временем отец Амвросий, отбыв десять дней в реанимации, и оклемавшись, потребовал справедливого суда, то бишь возмездия. ""Сначала поп был совсем плох и чуть не двинул кони, - сообщили мне в красносельском РУВД, - и мы думали, что дело прикроют, тем более, что от мальчишки имелось заявление, где он сообщал, что действовал в целях самообороны. Но поп вышел, машина закрутилась, а заявление вдруг куда-то испарилось". В церковных кругах отца Амвросия недолюбливают и за глаза величают отцом Отбросием. Говорят также, что его категорический отказ от пересмотра мер наказания малолеткам - не что иное, как жажда сохранить карьеру, погладким ступеням которого его усиленно двигает издательская священноначалие и в частности епископ Тихон Бронницкий. "Ведь иначе он будет не пострадавший, а обыкновенный пидор", - догадываются в милиции... Оттого-то видно, в первый день судебного слушания Амвросий заявил, что не поддерживает ни ходатайства адвоката подсудимого Ковалёва, ни "защитных" писем из Думы. "Более того, - обратился он к судье, - я прошу провести суд закрытым, ибо испытываю постоянное давление со стороны прессы. Кассеты из зала суда распространяются в храме среди прихожан. Мне угрожают по телефону, обзывают! И вообще, дело затрагивает интимные стороны моей жизни..." И как бы адвокат Дениса Королёв ни апеллировал к совести присутствующих, к Закону о СМИ, как бы не уличал он Амвросия к голословности, высокий суд в лице судьи Мартиной выставил прессу за дверь, явно принимая сторону потерпевшего.

Вызванные в качестве свидетелей милиционеры (те, что отреагировали на сигнал из офиса) недоумевали: "Ну что за бред - ведь буквально за полгода до этого мы уже приезжали в контору к попу точно по такому же делу. Только тогда поп нас внутрь не пустил. А мы чётко видели, как за его спиной метался какой-то голый мужичонка с криками: "Это голубятня, он пидор, пидор!" Мы поинтересовались: в чём дело? Но попо сказал, что это недоразумение, что просто один из сотрудников напился и дебоширит, и что он сам всё уладит. Мы и уехали". Теперь, похоже, поп частным образом улаживает другую "такую же" проблему, и получается у него неплохо, тем более что статья 108 ч.1 (тяжкие телесные повреждения) вполнереабилитирует его "страдания". В порыве артистического гнева он называет ребят бандитами, требует отнестись к ним со всей строгостью закона. А куда уж больше - ведь жертва поповских вожделений и так целый год провела за решёткой. Но Амвросию этого мало, он настаивает перед судом, чтобы под стражу был взят ещё и находящийся на свободе Иван Лупашко... Ну не беспердел ли?!

Что ж, гулявшие в тот октябрьский денёк 96-го по Москве пацаны, наверное, и вправду не подарок, но насколько ничтожна их вина в сравнении с содомскими пристрастиями священнослужителя, призванного крестить, исповедовать, причащать! "Я полностью разуверился в священниках, - сказал Ваня Лупашко, - я раньше ещё заглядывал в церковь-то, а теперь обхожу её за километр. Там одна неправда". Как вернуть Ивану веру? Вот проблема! А отец Амвросий на суде уже строит новую дикую каверзу: оказывается, тогда в офисе, когда Лупашко пошёл в душ, задержавшийся на минуту Денис признался ему по секрету, что состоит с Иваном в "интимной связи". Просто взял - первому встречному попу и признался. Бывает же такое! Интересно, а почему отец Амвросий не сообщал об этом на следствии раньше. Неужели забыл. Или был связон тайной "коньячной" исповеди? В своё время, проверив Амвросия на "голубизну", Институт им. Сербского признал его "нормально ориентированным". Значит, выходит, Ковалёв и Лупашко самые что ни на есть убийцы и воры?

"Он всё это придумал, - крикнул судье Денис, чтоб мы с Ванькой...- да он чё?!" Однако суд таким оборотом смущён не был. Дениса приговорили к... сексолого-психолого-психиатрической экспертизе на выявление возможной аффектации поступков. А посему дело отложили до окончательных результатов экспертизы, то есть по меньшей мере ещё на полгода. Которые Денис проведёт в СИЗО.

Словом, Амвросий торжествует. По окончании слушания дела, он небрежно бросил матери Дениса - Любови Викторовне Ковалёвой, работающей в настоящее время дворником в ЖКО: "Ты подкупила прессу! Скажи спасибо, что я на тебя не подал в суд за моральный ущерб". Так и хочется ответить достославному священнику и иже с ним словами поэта: "Но есть и Божий суд, наперсники разврата!".

"Московский Комсомолец" № 245 от 26 декабря 1997г. Александр Колпаков.

Хочу жениться. Русские монахи жаждут женщин.

 

 

Страничка "Верую" и её ведущий! По понятным причинам мы не можем назвать наши имена, но то, о чём хотим мы рассказать, касается не одних нас лично, а огромного количества священослужителей Русской православной церкви, и не только Московского патриархата, но и всех других юрисдикций. Проблема заключается в том, что власть начиная с 50-60-х годов отдавала предпочтение монашествующим священнослужителям. Считалось, что им легче управлять. Ведь природу изменить невозможно, и здоровый человек рано или поздно впадает в блудный грех - заводит шашни с женщинами или того хуже - делит ложе с мальчиками. Такие люди всегда интересовали спецслужбы, потому что, имея на них компру, их всегда можно было одёрнуть.Зато таких двигали по карьерной лестнице ... Другое дело - белое духовенство! В его среде завербованных было ничтожно мало - человек семейный, да и к тому же батюшка своим прихожанам по определению не может быть сексотом.

Среди нас есть священник, талантлевый учёный-полиглот, которого вынудили стать монашествующим. Ему светила шикарная карьра по Отделу внешних церковных сношений, и он, скрепя сердце, поддался уговорам. В результате всё кончилось трагедией - он спился. Ещё пример: игумен Иоанн из подмосковья, насильно постриженный после семинарии его же растлителем епископом Н., хотел порвать с голубизной, полюбил женщину, но не тут-то было, голубая мафия, которая правит церковью, посадила его на иглу, упекла в психушку. Иеромонах Герман долго смирял плоть постом, молитвой, непосильным трудом, не выдержал, сорвался - принялся ездить ночью на Охотный Ряд, снимать проституток, сейчас живёт сразу с двумя. Священник Андрей, целибат (давший обет воздержания, безбрачия), выписал из города Сумы родную сестру-наркоманку, якобы для лечения, живёт с ней как с женой, при этом продолжает служить в одном из московских храмов. Иеродиакон С. пришёл в Московский патриархат из катакомбной церкви, спасаясь от домогательств вышестоящего священства, попал из огня да в полымя - сделался наложником викария, а перед тем, подвергся многократному изнасилованию со стороны людей викария, сказал, что у них это называется "путёвка в жизнь".

Конечно, многие из нас находят выход из положения или, как говорит один игумен, "что ж с того, что у тебя монашеские одежды, а ты заведи себе бабу и живи с ней потихоньку"... Но это не решает проблемы, а, наоборот, уводит в двусмысленность и ложь. Мы же хотим жить по Писанию и бять женаты, чтобы не творить греха. А в Писании сказано, что епископ должен быть муж одной жены, что пресвитер должен быть муж одной жены... Практика ставить на служение неженатых священников достаточно поздно проникла в церковь. Если же говорить о монашествующих, то имелось такое церковное правило, которое запрещало монаху становиться епископом. Формулировалось оно так: "ибо дело монаха - послушание, а дело епископа - власть". Получалось, что женатый епископ, отец собственных детей, был понимающим и добрым отцом для своей паствы. Спрашивается, что может дать пастве монах, чей алчный ум занят исключительно собой, чьи плотские страсти либо умерщвлены, либо греховны? Пусть кто хочет стать монашествующим, становится им по исходу сорокалетнего рубежа его жизни, а до этого послужит Богу в белых одеждах, да нарожает с матушкой детей, да узнает, по чём фунт лиха, живя как человеки, а не как избранные. Таковой, даже если замолит плоть до смирения, всё ж не станет педерастом, и это уже великое благо для нашей церкви!

Ну а мы нижайше просим отца нашего, Святейшего Патриарха Алексея 2, сознавая его мудрость и прогрессивные взгляды, рассмотреть, по которому постриженные ранее в монахи, но не выдержавшие данных обетов, могли бы безболезненно вернуться в белый клир и обрести нормальную семью. Тем паче, что у всех у нас, нижеподписавшихся, монашествующих и целибатов, есть женщины (а у некоторых и дети), которые готовы были бы разделить с нами все тяготы и радости семейной жизни. Решив эту насущнейшую проблему, мы бы пошли впереди католиков, скрытно живущими со своими "экономками", попеняли бы протестантам, которые называют сегодняшнюю Русскую церковь "голубятней", "гей-клубом", и вообще вздохнули бы полной грудью, честно служа у престола Богу своему народу! Вот такое письмо, сделанное на компьютере, пришло к нам вместе с редакционной почтой. А вместо подписей двадцать восемь крестиков. Двадцать восемь (или уже пятьдесят шесть) человеческих жизней, чьё простое счастье зависит от волисвященоначалия...

Позже нам позвонил хорошо поставленный баритон и поинтересовался, получили ли мы письмо "за двадцати осемью крестами"? По мере беседы мы договорились о встрече, и она состоялась. Их было двое, оба из московского духовенства, оба монахи или "монаси смиренномудрыя", как представились они. За чаем повспоминали церковную историю - от Константина Великого, отождествившего церковь с государством, и вплоть до наших "смутных" дней. Говорили "монаси" с жаром и о Святителе Иоанне Златоусте и о Максиме Греке, которым современники "шили" обвинения на сексуальной почве, и о протоиерее Алексее Мечеве, любимце москвичей, передававшем духовный опыт своей семейной жизни прихожанам, и об отце Иоанне Кронштадтском... И, конечно же, о модной ныне в церкви "эротической симонии", по каторой семинариста либо уже женатого священника, а то и настоятеля на "хлебном" приходе. Особенно таких примеров много в эпархиях, где священников постоянно "тасуют" с прихода на приход. Но, как говорится, обо всём за чашкой чая не перетрёшь, зато попросить можно. И на наш вопрос: "Кем бы вы, низложившие монашеские обеты, хотели видеть себя в церкви?" - мы получили ответ: "Хотим остаться священнослужителями, вступить в законный брак, быть добрыми христианами, не мучимыми более мыслями о грехе".

"Московский Комсомолец" № 227от 11 октября 2001г. Александр Колпаков.